«ЧТЕНИЕ НЕ ДЕЛАЕТ ЛЮДЕЙ УМНЕЕ»

Диалог c Рои Хеном – о книгах, чтении и русских в Израиле – на русском языке
Автор: Виктория Паршкова 08.05.2018

Израильтянин марокканского происхождения, влюбленный в русскую литературу и в совершенстве владеющий русским языком, выполнил перевод трагедии А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери» на современный иврит. Знакомьтесь — Рои Хен, известный в Израиле переводчик русской классики, писатель и драматург. Он называет иврит 40-х годов (тогда «Маленькие трагедии» Пушкина были переведены впервые) ивритом «в подгузниках». Прошло 70 лет, язык сильно изменился. Это стало поводом для Рои Хена сделать новый перевод. Его коллега, режиссер театра «Гешер», Йонатан Эстеркин поставил произведение на сцене, и 11 мая нас ждет премьера. Кроме того, сразу после спектакля русскоязычный израильский клуб «Сфера» организует необычную дискуссию драматурга и актеров со зрителями на тему зависти.


Мы встретились с Рои, чтобы поговорить о книгах, чтении, о том, как учить языки, и что он думает о русских в Израиле.

– Вы переводили Хармса, Достоевского, Шаламова, Бунина, Чехова, Пушкина, Набокова. Кого переводите сейчас?

– Сейчас я какое-то время вообще не буду переводить — пишу свой большой исторический роман. Много езжу по миру для наблюдений и собственных исследований. Кстати, два главных героя в этом романе приехали из России в Израиль…

– В каком году?

– Правильный вопрос. В 90-ом!

– Вы тоже считаете, что «алия» 90-ых отличается от нынешней?

– Да, «путинская алия» другая. Сейчас приезжают люди, которые побывали в разных странах. Они приезжают сюда и проверяют, хотят ли они жить тут – или в Париже, или в Лондоне, Нью-Йорке, Марселе. Для них Израиль – это еще одна опция. Я понимаю, что это люди, которые выросли в другой России. Среди русских, которые недавно в Израиле, в моем окружении много людей бизнеса. Например, люди, которые открыли магазин «Бабель», они приехали с мечтой сделать качественный русский книжный магазин. И сделали! Это потрясающее место, где проводятся интересные творческие встречи, а на полках очень хороший репертуар. Или ресторан Table Talk, тоже произведение этой «алии».


– Кроме иврита и русского вы знаете английский и французский. Будете ли учить другие языки?

– Сейчас у меня настоящая обсессия с итальянским. Я прохожу с ним то же самое, что когда-то было с русским. Только тогда мне было 16, а сейчас у меня семья, сын, работа — времени совсем нет.

– Почему итальянский, откуда пришла эта любовь?

– У меня все начинается с чтения. Это мой путь. Я читал Пиранделло, Гольдони, Данте, а потом задавался вопросом, где же они выросли такими?! Как выглядят эти люди, какой у них запах, какой у них смех, как они играют своим языком. Каждый раз, когда мы учим язык, мы как дети, мы перерождаемся. Говоря утром «бон джорно» вместо «доброе утро», ты уже не ты, а кто-то другой. А я надоел себе ужасно! Я вижу себя в зеркало каждый день и хочу хоть на время побыть кем-то другим!

– Как учить язык, чтобы свободно говорить на нем?

– Нужно серьезным образом окунуться в язык и несерьезно в него поиграть! Начать разговаривать до того, как выучишь язык. Разрешить себе как в детстве говорить на «джибриш», быть наглым и обращаться к людям, которых не знаешь, без уверенности, что они тебя поймут. Ну, и путешествовать по стране как физически, так и духовно — искать свое место. Я смею так говорить, потому что сам прошел этот путь с языками.


– Какие книги на иврите читать тем, кто учит язык? С чего начать?

– Когда я учил русский, первые книги на русском я читал те, что уже прочел на иврите. И только много позже стал читать книги, еще не переведенные на иврит. Так, например, появился мой первый перевод сборника рассказов Хармса.

– Кстати, а не было ли у вас идеи сделать собственные языковые курсы?

– Нет. Я бы с удовольствием занимался образованием, это действительно единственное, что меня по-настоящему интересует кроме искусства. Мне доставляет огромное удовольствие, когда меня зовут в школы, рассказывать детям о литературе. С ними по-настоящему интересно, они еще не заштампованные, как взрослые, могут рассказать что-то очень личное. Но я живу только одну жизнь. Я и сейчас не все успеваю.

– У вас есть дети?

– Да, сыну 14 лет.

– Что он читает?

– В России почему-то все убеждены, что надо читать. Я должен сказать честно, читать не надо! Есть люди, которые всю жизнь читают и ничего не понимают — им не надо читать. Так же как не надо ходить в театр. Очень много людей делают все это, чтобы чувствовать себя культурными: вот, мы были сегодня в театре, вот, я прочел эту книгу…

– У израильтян тоже встречается такой «пунктик»?

– Да, но чаще по отношению к театру, на мой взгляд.

– И детям не нужно прививать любовь к чтению?

– Единственное, что нужно, чтобы книги были дома. Чтобы дети видели, что ты читаешь и получаешь удовольствие. Тогда есть шанс, что и дети будут читать. Я, например, до 14 лет вообще ничего не читал, а потом сразу начал с Достоевского. Мне никто не прививал любовь к чтению, я вырос со своей любимой марокканской бабушкой, которая не умела читать. Ее звали Фортуна. Она рассказывала мне сказки, вкусно готовила, боялась всего и при этом была супер-оптимистичной женщиной — толстая, кудрявая, танцующая и поющая. Мы играли в карты, орали, не читали книги и не ходили в театр.


Я не считаю, что чтение делает людей умнее. Оно приносит пользу только, когда у человека есть в этом внутренняя потребность. В детстве я открыл для себя книги, как первобытный человек открыл для себя огонь. Это появилось вдруг, внезапно, без причины. Значит, мне было это нужно.

Беседовала Виктория Паршкова.
Фотографировал Роман Макарычев.

Источник: https://beinisrael.com/social/interview/dialog_c_roi_chenom/
© Новости Израиля, статьи и блоги - Beinisrael.com

(Полностью статью М.Кедара читайте на http://9tv.co.il/news/2017/11/22/250716.html)

22 ноября 2017 г.



Автор: Мордехай Кедар, израильский учёный, востоковед.
И до подписания потворствующей амбициям аятолл ядерной сделки Запад закрывал глаза на нарушения европейскими компаниями санкций в отношении Ирана. А страны вроде Китая или Индии и вовсе эти санкции игнорировали. Теперь же иранский монстр восстал во весь свой чудовищный рост.

Год за годом, упорно двигаясь четко заданным курсом, Иран вопреки санкциям продолжает подминать под себя арабский мир, неуклонно приближаясь к гегемонии над всем исламским пространством.

Он намерен распространить шиитскую власть над святынями ислама, прежде всего Меккой и Мединой, уничтожив своих противников во главе с саудовским королевским семейством.

Разумеется, в его планы также входит ликвидация еврейского государства и создание фактора постоянной угрозы в отношении христианского Запада - "аль-астахбар" ("гордости") на языке дискурса аятолл, которая станет служить на благо всем верующим, "аль-муаминин", то есть - шиитам.

Иранская угроза многократно возросла в тот момент, когда амбициозные устремления аятолл были поддержаны сразу двумя могущественными мировыми державами. США под властью Обамы преподнесли им возможность развивать ядерную программу - именно в этом заключался истинный смысл подписанного в 2015 году договора. Заодно США предоставили Ирану деньги и экономические соглашения, предпочитая закрывать глаза на его программу развития баллистических ракет и полностью игнорируя инициируемые им региональные войны и террор, охватывающий весь мир.

В свою очередь, Россия уже много лет состоит в тесном сотрудничестве с иранцами, поддерживая с ними разветвленную сеть соглашений. Россия поставила Ирану ядерные реакторы для выработки электроэнергии, открыв ему таким образом доступ к знаниям и опыту в ядерной сфере. Она также обеспечила Иран ракетными технологиями. Кроме того, Россия и Иран согласовывают действия на газовом рынке, где наряду с Катаром являются крупнейшими поставщиками сырья. В последние годы обе страны стали также ближайшими союзниками в страшной войне, полыхающей на сирийской земле.

( Read more... )

В минувший вторник Израиль получил ещё три F-35, так что теперь у еврейского государства есть 5 таких самолетов.

Согласно сообщению журналиста, ссылающегося на доклад французских разведывательных органов, израильские F-35 уже успели провести боевые операции в воздушном пространстве Сирии.

Во французской газете Le Figaro Thomas Newdick приводит сведения из доклада Жоржа Мальбруно, сообщившего, что уже через месяц после поставки Америкой первых F-35 Израиль успешно использовал их в Сирии.


Мальбруно сообщает, что 12 января израильский F-35 уничтожил противовоздушный комплекс C-300 российского производства, защищавший дворец Башара Ассада в Дамаске, а также русскую установку «земля-воздух» Панцирь-С1, предназначавшуюся для доставки в Ливан террористам Хизбаллы.

Таков итог первой встречи F-35 с непобедимым русским оружием... ;)

https://www.yahoo.com/finance/news/israels-f-35s-may-already-184545408.html

Ганна Руденко, 23.11.2016

Она была первым иностранным журналистом, посетившим ГУЛАГ. Она же запечатлела сначала ужасы Холокоста, а после – отчаянные попытки евреев прорваться в Палестину. Фотограф и журналист Рут Грубер ушла из жизни на прошлой неделе в возрасте 105 лет.

Рут Грубер родилась в Бруклине 30 сентября 1911 года в семье простых еврейских эмигрантов из Российской империи, которые торговали бакалеей, а чуть позже и спиртными напитками. Младшая из пяти детей, Рут, оказалась равнодушна к бизнесу:девочка была увлечена литературой и видела себя исключительно в одном профессиональном амплуа – писательском. В 15 лет она окончила школу, в 18 – Нью-Йоркский университет, а затем поступила в Университет Висконсина на отделение английской и немецкой литературы. После, получив стипендию Института международного образования, отправилась за докторской степенью в Кёльн. Через год она уже была самым молодым на тот момент доктором философии.

Ценитель гротескных типажей, Рут часто бывала на выступлениях набирающего популярность Гитлера и внимательно слушала его истерические выпады, в которых грязью поливались американцы и в особенности евреи. Оставаться в Германии девушке хотелось меньше всего. Впрочем, как и заниматься чистой литературой. По возвращении в Нью-Йорк работу найти она не смогла:в период Великой депрессии молодые писатели стране оказались нужны еще меньше, чем рабочие. В компании друзей за общим столом Рут познакомилась с канадским полярным исследователем Вильялмуром Стефанссоном. Он, узнав, что Рут только что вернулась из Германии, тут же предложил помогать ему с переводом отчетов от капитанов немецких судов. Параллельно с этой работой Рут делала небольшие литературные зарисовки о жизни в Бруклине. Сначала ими заинтересовались в газете New York Times, после – в New York Herald Tribune, куда ее и взяли в штат. Здесь Грубер и сама не заметила, как стала еще и фотожурналистом.

В 1935 году она отправилась по программе университетского обмена в Советский Союз, где по протекции Стефанссона познакомилась с легендарным полярником Отто Шмидтом. Шмидт пригласил ее посмотреть советскую Арктику. «Да, можно», – согласилась Рут ошарашенно, понимая, что до нее таких предложений не получал ни один журналист, даже самый известный и тем более иностранный. «Как только найдешь интересную историю, пиши и сразу нам отправляй», – напутствовал редактор New York Herald Tribune. Историй было много. Грубер удалось пожить в поселениях ГУЛАГа среди заключенных, слушая их отрывистые, скупые исповеди. «Чем больше я писала, тем лучше выходили фото, чем больше снимков я делала, тем лучше писалось. Оба эти занятия прекрасно переплетались», – вспоминала она.

Со многими из вынужденных сибиряков Рут была связана национальностью, но, к счастью, не гражданством. Закончив свой проект, она неожиданно благополучно для опасной половины 30-х годов вернулась в Штаты и написала свою первую книгу «Я ездила в советскую Арктику». Исследование получилось отличным, и в 1941 году министр внутренних дел США Гарольд ЛеКлер Айкс предложил ей изучить жизнь на Аляске. Полтора года она вдоль и поперек исследовала самый холодный штат на самолете, поезде, собачьих упряжках и прочих транспортных средствах, подготавливая подробную цветную хронику жизни Аляски. «Местным невероятно понравились журналы, которые я с собой привезла, особенно Life и Look. Они были в восторге от фотографий», – вспоминала она. Грубер оправдала ожидания Айкса. Он предложил Рут стать его особым помощником.

На дворе стоял 1944 год, в мире вовсю бушевала Вторая мировая. Однажды утром, просматривая отчеты, Рут наткнулась на сообщение, что в США должны доставить 1000 еврейских беженцев из Италии. «Я забыла о завтраке и бросилась в кабинет к Айксу. “Кто-то должен поехать туда и взять их за руку”, – сказала я ему», – вспоминала Грубер. Тысяча бывших узников концлагерей и тех, кто чудом спасся от нацистов на чердаках и в подвалах, должны были прибыть в Штаты как «личные гости президента Рузвельта»: до той поры США отказывались принимать еврейских беженцев официально. Рут отправили в Неаполь, откуда она сопроводила бы этих «пассажиров» в Штаты. Перед поездкой Айкс сделал ее «псевдогенералом» на случай, если ее самолет собьют нацисты и она попадет в плен: по правилам Женевской конвенции ей сохранили бы жизнь, не дали бы умереть от голода и обеспечили крышу над головой, тогда как в гражданском статусе посчитали бы шпионом и убили. На обратном пути их действительно преследовали нацисты, но судно «Генри Гиббинс» благополучно добралось до Америки. У пассажиров этого ковчега, на многих из которых оставалась полосатая лагерная роба, страх перед преследователями был минимальным: то, что они уже пережили, не шло с новыми препятствиями ни в какое сравнение. «Один из мужчин сказал: “Я не могу рассказать вам о том, через что мы прошли. Это слишком мерзко. А вы молодая женщина!” И тогда я ответила: “Забудьте о том, что я женщина, вы первые свидетели, которые ступят на американскую землю”. И они стали говорить. Никто не отказался рассказать о том, что пережил», – сказала Рут.

Она тщательно записывала их слова и спустя 40 лет написала о тех событиях книгу, которая в 2000-х была положена в основу минисериала «Гавань». Во время того путешествия Грубер было всего 32 года, но все пассажиры корабля, от малышей до разбитых стариков, упорно называли ее «мамой Рут». Она, свободно говорящая на немецком и идише, организовала для них курсы английского языка и рассказывала о новой жизни, которая вот-вот откроется перед ними. И пусть в США их ждал не такой уж радушный прием – по прибытии этих фактически никому не нужных беженцев на два года определили в лагерь в Порт-Онтарио и грозили отправить «домой» сразу после войны, – в итоге американское гражданство они все же получили.

В том рейде Рут Грубер поняла, что жертвы Холокоста – ее главные герои, только о них ей хочется писать и только их фотографировать. И очень скоро ей снова представилась такая возможность. В 1946 году был организован Англо-американский комитет по вопросу о Палестине. В нем было 12 человек – шесть британцев и шесть американцев. Они должны были выработать программу переселения еврейских жертв Холокоста в Эрец-Исраэль. Представители комитета отправлялись в лагеря для интернированных евреев, ездили в подмандатную британскую Палестину, встречались с местными лидерами. Эти исторические поездки нужно было кому-то освещать, и The New York Post пригласил Рут.

Когда решение об отправке 100 тысяч интернированных евреев в Палестину было принято, Рут плакала от счастья. Но в последний момент карты переиграли, заявив, что прием такого количества беженцев может дестабилизировать ситуацию в Палестине и вызвать вооруженное недовольство арабов. Только вот открутить все назад было невозможно – десятки тысяч людей, выживших вопреки всему, устали от «постепенных решений». И решили действовать. В начале июля 1947 года судно «Исход – 1947» с 4500 нелегальных еврейских беженцев на борту отправилось из Франции к берегам Палестины. Британцы атаковали корабль почти как военный. Рут, которая в числе других журналистов встречала судно в Хайфе, даже и не думала, что все обернется трагически. Британцы угрожали потопить судно, обстреливали его, пускали слезоточивый газ, избивали пассажиров дубинками, а те отбивались, чем было – картофелем, палками и банками с кошерной тушенкой. Несколько пассажиров были убиты, и сойти на берег мирно так ни у кого и не получилось. Услышав, что пассажиров корабля направляют на Кипр, Грубер помчалась туда. Но их повезли в Пор-де-Бук неподалеку от Марселя, а оттуда людей, наотрез отказавшихся выйти на берег, отправили в Гамбург и уже там дубинками согнали с палубы –в новый лагерь.

Грубер и еще двум репортерам разрешили подняться на корабль с беженцами во Франции. «Прячась от зноя под зеленым козырьком уборной, под жестяными навесами, в тесноте сидели сотни и сотни полуголых людей, словно бродячие псы, пойманные живодерами… Матери кормили малышей. Старики и старухи открыто плакали, зная, что их ждет впереди», – вспоминала она. Рут понимала: нужно сделать так, чтобы об этих событиях узнал весь мир. Сойдя с корабля, она, увернувшись от британского офицера, жестко потребовавшего отдать пленку, ринулась в свой номер, распечатала фото и позвонила главному редактору парижской Herald Tribune.

«Пиши историю, мы напечатаем ее на первой полосе, обещаем. Как будет готово – приходи», – сказал он. Когда редактор прочитал материал, он расплакался. «Эти фотографии не твои и не Herald Tribune, они принадлежат миру», – выдохнул он. Ее снимки появились не только в Herald, они вошли и в знаменитую серию фотографий об «Исходе», которую опубликовал LIFE. Через год Рут напишет книгу о тех событиях, и ее воспоминания, в частности, вдохновят американского режиссера Отто Премингера на создание знаменитого фильма «Исход» с Полом Ньюманом в главной роли. Драма «Исхода», вызвавшая огромный международный резонанс благодаря таким журналистам, как Рут, во многом приблизила возникновение еврейского государства.

Личную жизнь Рут всегда оставляла на потом. Она вышла замуж в 1951 году, когда ей было уже 40, за Филипа Михаэла, адвоката и вице-президента сети магазинов Sachs Quality Stores. С разницей в два года Рут родила двоих детей, но продолжала работать специальным международным корреспондентом Herald Tribune, освещая тему еврейской эмиграции. А еще она была постоянным автором журнала Hadassah, где вела колонку «Дневник американской домохозяйки», и писала книги. Был среди них и биографический роман «Ракела: Женщина Израиля», получивший Национальную еврейскую книжную премию 1979 года. В процессе написания этой книги Грубер в течение года жила в Израиле.

В 2001 году 90-летняя Рут Грубер – маленькая сухонькая старушка с копной рыжих волос и искрой в глазах – отправилась в тур по 20 городам в рамках рекламной кампании для четырех своих книг, которые как раз переиздавались. Что она, свидетель физических и душевных мучений сотен тысяч евреев в самых разных точках земли, от ГУЛАГа до палубы «Исхода», могла сказать новому поколению? «Мечтайте, смотрите в будущее, и пусть препятствия вас никогда не останавливают» – ее наставление оказалось простым и глубоким. Рут Грубер ушла из жизни 17 ноября в возрасте 105 лет.

About Russia. Главные новости. Отзывов нет.

Вот только без обид от некоторых. А если и будут - вы уж извиняйте. Похер.

Мое понимание дней победы, символов, парадов и прочей тупой шушеры.

Скоро начнется - флаги, «деды воевали», полки и ленты.

Дело ваше. Ваша страна, ваши понятия, ваша категорическое незнание истории.

Начнем с того, что, подняв на параде портрет Сталина, вы насрали на могилы десятков миллионов погибших.
Это факт. И с этим не спорят.
Решив, что победили только Русские - вы сделали это снова,
в этот раз, испачкав память миллионов тех, кто умирал и даже не знал русского языка.

А теперь вот что. Маленький пример.

11 числа Израиль будет поминать погибших. Всех.
Это называется Йом ХаЗикарон.
День памяти.
Не будет парадов. Не будет праздника.
Не было наград, и 30 летние ветераны, прошедшие через пару войн, не обвешаны бирюльками.
Не будет встреч с народом. Они и есть народ.
Потому что у вас праздник. А у них - скорбь.
Не «помню и горжусь», а «помню и скорблю».
Никто не будет бухать за победу, орать песни и ненавидеть весь мир.
Никто в этот день не будет вспоминать врагов.
Вся страна будет вспоминать своих, а не чужих.
Не будут танков на улицах, гостей из Мозамбика и ебaнутой толпы.
Будет тишина...

На 2 минуты вся страна... вся...
Все автобусы, машины на трассах, заводы, люди на работах и в парках.
Молодежь в кафешках.
Все.
Все миллионы израильтян застынут в минуте молчания, склонив головы и поминая погибших.
Всех и везде.

И не будет «ветеранов сперматозоидных войск».
Не будет камер и пидарасов-агитаторов.
Вся страна застынет в минуте молчания и печали.
Потому что они все знают - это не праздник.
Побед не бывает. Бывают только жертвы.

Они все воевали, и официантка, подавшая вам кофе в кафе, тоже, возможно, ветеран.
И парнишка на мойке, моющий вашу машину, тоже наверняка воевал.
Они все воюют 70 лет без перерыва. И побеждают всегда, но никогда не празднуют победы.
Потому что после войны остаются вдовы, сироты.
Кто-то не родит. Кто-то не похоронит своих родителей.

Что праздновать?

Они выигрывают войны, хоронят друзей, возвращаются домой, и начинают снова пахать.
Чтобы за 70 лет уйти далеко вперед многих «великих».
Кормить их помидорами из пустыни и читать их выебоны в сетях.
Слушать об их величии, особенности и мировом значении.
Они просто пашут, дают технологии.
Самое современное оружие.
Самую совершенную агронауку.
Просто работают и не пиздят.

У них нет ничего, кроме песка, и они не продают свои ресурсы.

А потом снова война. И снова гибнут ребята.
И снова нет парадов. Просто каждый год вся страна молча скорбит.

Наверно если весь мир поймет, что в войнах нет побед.
И это не повод для радости.
Если все научатся не радоваться смерти врага, а скорбеть по своим – может, меньше крови будет.

Не знаю.

Но верю.

Источник: «Наша Канада»

Originally posted by auvasilev at Открытое письмо народу Израиля

Получил от друга-израильтянина ссылку на статью с замечанием: "Вот что делает с москвичкой смена прописки..."

Я размещаю здесь этот материал в надежде, что читатели выскажутся о том, как они понимают решение стоящих перед Израилем непростых проблем. Есть ли вообще какое-то решение? Какое?...

Алина Фаркаш
Jewish.Ru, 16.10.2015

АРАБЫ С НАШЕГО ДВОРА

Девушка с ножом в голове, трехмесячная девочка, убитая террористом, хорошенькая такая, розовенькая. Араб, держащий в одной руке кошку, а в другой – ее отрезанную голову. Ролик, где араб сначала давит человека машиной, а потом выскакивает и добивает его кухонным топориком. Фотография террориста, лежащего в роскошной VIP-палате израильской клиники, который пытался зарезать еврейского мальчика. И рядом –фотография израильской бабушки на кровати в больничном коридоре,потому что ей не хватило места в палатах. При этом хватает денег на пособия, которые до недавнего времени выплачивало израильское правительство детям и вдовам террористов-смертников. Фотографии ликующих арабских террористов после удачного теракта. Фотографии арабских женщин в Старом городе, которые плюют в лежащую на земле раненую израильтянку и ее годовалого сына.

Я могла бы перечислять еще долго. Из всего этого в последние дни состоит моя лента новостей. И я, естественно, не могу не реагировать. И если в России многие мои друзья были мусульманами, если там не было никого толерантнее меня, то тут, в Израиле, я смотрю на все эти фотографии и искренне чувствую, что их всех надо закатать в асфальт. А тем, кто имеет израильское гражданство, – надо дать три дня на сбор вещей и переезд в другие страны. Более того, в некоторые моменты я сама готова нажимать кнопки с бомбами и выдавать желтые полумесяцы в качестве нашивок на одежду.

В моем сознании существуют совершенно разные мусульмане, которые никак не пересекаются друг с другом. Одни – это все мои друзья, это знакомый преподаватель фарси, тоньше и человечнее которого я не знаю. Это врачи и журналисты, это красавица модный блогер, на чей инстаграм я подписана. В конце концов, это Халед Хоссейни, написавший потрясающую книгу «Бегущий за ветром», рассказывающую об ужасах войны. И все остальные мои любимые мусульманские писатели.

А есть – они. Отдельные специальные израильские арабы. Они все террористы и детоубийцы, которым не жалко ни своих, ни чужих. И которых нужно уничтожить всем скопом. Нет, не убить, это людей убивают, а просто уничтожить, как проблему. И да, я сама готова взяться за оружие. Наверное.

…Вообще, то, что со мной сейчас происходит, называется «дегуманизация». Это действия по устранению всего человеческого, обращенного к человеку, совершаемого ради его духовного, психологического и материального благополучия, учитывающего его особенности, потребности и интересы. Это та ситуация, когда в твоем сознании человек превращается в носителя одного определяющего качества. Когда он не Виталий, любящий маму, мороженое, кататься на велосипеде и французских импрессионистов, и еще у него шрам на подбородке: он в детстве неудачно прыгнул с качелей. А мусульманин. Или гей. Или левый. Или правый. Или кто угодно. Важно, что это определение вообще никак не учитывает человека, за ним стоящего. И меньше всего я могла себе представить, что я способна на такие чувства. И, что особенно поражает, в такие короткие сроки.

И если даже я, человек с неплохим образованием, воспитанный на хороших книжках и гуманистических идеалах, так быстро смогла дойти до идеи массовых зачисток, то представляю, что происходит в головах у арабских подростков, которых обрабатывают куда профессиональней и целенаправленнее.

Мое сознание перевернули друзья. Подруга, которая позвонила узнать, как мы пережили теракты в нашем городе, и внезапно сказала, что беспокоится за свою коллегу: она арабка, очень талантливая и хорошая девушка, и «я не представляю, как ей сейчас, она же меж двух огней!». И еще один приятель, известный своими крайне правыми взглядами. Но он врач, и именно он оперировал того террориста, который пытался убить людей в нашем городе. И случайная знакомая, которая рассказала, что недавно ехала в такси и водитель-араб сетовал, что ему страшно за сына-подростка, что он запирает его дома, что они с матерью стерегут мальчика изо всех сил. Потому что «дети сейчас такие впечатлительные, а антиизраильскую пропаганду ведут сейчас очень жестко».

Жизни моих друзей оказались плотно переплетены с арабскими. Отношения между израильтянами и арабами изнутри выглядят в тысячи раз сложнее и запутаннее, чем снаружи. Я не знаю, как это происходит внутри мусульманского мира, но во всех израильских домах, где мне приходилось бывать, сейчас идут бесконечные споры. Правые против левых. Гуманизм VS безопасность. Толерантность или слабость? Лечить террористов или убивать их на месте?

В связи с этим стала очень популярна новость о мэре одного канадского города, который на просьбы мусульманской общины убрать из школьных столовых свинину ответил, что приезжие должны уважать местные традиции и быть готовыми к ассимиляции. Эти наши канадские традиции сделали Канаду именно такой, какова она сейчас, то есть более привлекательной для вас, чем несколько десятков мусульманских стран, которым вы ее, Канаду, предпочли.

И вот эта новость меня очень задела. Причем с прямо противоположным эффектом тому, который, видимо, ожидался. Израиль, евреев и те страны, что традиционно считаются высокоразвитыми, сделал таковыми в том числе и гуманизм. В большей степени гуманизм! Корреляция: чем выше уровень жизни, тем больше демократии и толерантности в законах и сердцах – прослеживается очень четко. Я не говорю, что мы не должны защищать свои жизни и свои границы. Но я четко понимаю, почему мы лечим террористов, пусть всё животное, утробное начало во мне и противится этой идее. Потому что победивший дракона сам становится драконом. Потому что вокруг – множество людей, которые лучше и благороднее меня. Таких людей, которые строят эту страну. Потому что даже в концлагерях, в самых жутких условиях выживали, как ни странно, те, у кого было самое сильное духовное начало. Собственно, у евреев очень долго не было практически ничего, кроме этого самого начала. У нас отбирали собственность, жизни, здоровье, права, книги, свободу. И в общем, единственное, что нам оставалось, – это быть людьми. И, мне кажется, это единственное, что поможет нам выжить дальше.

Знаете, как в теории целых окон. Лечить их убийц, учить их детей. Защищать наши границы. И мы победим. От Турции до Египта, как нам обещали.

Автор о себе:

Я родилась в 1980 году, у меня есть сын-второклассник и годовалая синеглазая дочка, которая сейчас больше сладкая булочка, чем девочка. Я родилась и выросла в Москве, окончила журфак МГУ и с одиннадцати лет только и делала, что писала. Первых моих гонораров в районной газете хватало ровно на полтора «Сникерса», и поэтому я планировала ездить в горячие точки и спасать мир. Когда я училась на втором курсе, в России начали открываться первые глянцевые журналы, в один из них я случайно написала статью, получила баснословные 200 долларов (в августе 1998-го!) и сразу пропала. Последние несколько лет я редактировала всевозможный глянец, писала о людях и тех удивительных историях, что с ними случаются.

Мнения редакции и автора могут не совпадать

За последние 20 лет из России в разные страны уехали сотни тысяч человек.
Знакомый прислал мне весьма впечатляющий факт:

Если даже очень приблизительно посчитать подоходный налог, который эти люди платят сегодня в странах, ставших для них родиной, эта сумма десятикратно превышает сегодняшний доход России от продажи нефти.

Этим сказано все. 

О том, что собой представляет алия (восхождение в Израиль), рассказывает статья Радио Свобода.