Arthur Kalmeyer

Мне необыкновенно, просто чертовски повезло: я родился евреем, потомком самого ненавидимого на Земле народа. Если бы не игра случая, натуральные инстинкты, свойственные большинству жителей моей планеты, могли бы сделать меня одним из подозрительных, злобных, лишенных милосердия, бездумно верящих своим божкам узколобых.

Я не произношу по утрам молитв с благодарностью Мирозданию за ниспосланную мне милость - потому что не в состояние представить себе Создателя Вселенной, озабоченного статистикой потока благодарностей.

Для меня быть евреем - чрезвычайно редкий шанс: возможность во всем сомневаться и не терять из-за этого права на льготы для ни во что не верующих.

Соплеменники, озабоченные диетическими табу, вызывают у меня смешанные чувства: с одной стороны, уважение к людям, способным упорствовать во имя идеи, с другой - колики смеха, типа 'Что, и креветок нельзя? Это ж надо, какие кретины!'.

У меня в доме не зажигают свечей, когда их предписано зажигать. Я зажигаю свечи к ужину, приготовленному мной для моей Женщины. Я не повторяю один и тот же ежегодный ритуал с бараньей костью, хреном и вопросами, ответы на которые всем давно осточертели. Но у меня навсегда вложена в сердце способность оставаться на стороне слабого, вопреки силе, и сомневаться в правоте большинства, когда все вокруг орут "Распни его!"

Если это избранность, я скажу, вы правы, блядь, я избранный, и не морочьте мне голову по этому поводу - каждый в состоянии придумать для себя свою собственную избранность вместо того, чтобы сомневаться в моей!