РЕФЛЕКСИЯ
Истоком жизни в праздной суете
Журчит фонтан на площади Перуджи.
Я знаю, Нижний Новгород не хуже,
Но всё равно, в нижегородской луже
Какие-то оттенки, брат, не те.
Определить причины невозможно.
Виновны в этом разве только дожи,
Масоны из венецианской ложи,
Что вхожи в их муниципалитет.
Но мы на них нимало не похожи:
Нам нет границ, нам остановки нет.
На папертях Европы
Без рыданий
Христос-абстракция как кукольный театр.
Пассаж парижский, Мулен-Руж, Монмартр,
Где вечный жид, жеманный Жан-Поль Сартр,
Плывёт в угарной дымке над домами.
В патиссериях потчуют пастрами.
Здесь вам не Чухлинка, где мой жевал герой,
Где дожей нет, где лишь Москва за нами,
Где, стало быть, умрём же под Москвой...
Героями? Жидами?
Дураками.
(Париж, май 2009)
  РЕФЛЕКСИЯ
(А.Ф.)
Истоком жизни в праздной суете
Журчит фонтан на площади Перуджи.
Я знаю, Нижний Новгород не хуже,
Но всё равно, в нижегородской луже
Какие-то оттенки, брат, не те.
Определить причины невозможно.
Виновны в этом разве только дожи,
Масоны из венецианской ложи,
Что вхожи в их муниципалитет.
Но мы на них нимало не похожи:
Нам нет границ, нам остановки нет.
На папертях Европы
Без рыданий
Христос-абстракция как кукольный театр.
Пассаж парижский, Мулен-Руж, Монмартр,
Где вечный жид, жеманный Жан-Поль Сартр,
Плывёт в угарной дымке над домами.
В патиссериях потчуют пастрами.
Здесь вам не Чухлинка, где мой жевал герой,
Где дожей нет, где лишь Москва за нами,
Где, стало быть, умрём же под Москвой...
Героями? Жидами?
Дураками.
(Париж, май 2009)